Всемирно известный польский путешественник Яцек Палкевич продирался сквозь непроходимые джунгли Амазонии, в 50-градусный мороз мужественно преодолевал льды и снега Якутии, а на острове Борнео сумел найти общий язык даже с представителями диких племен каннибалов. Но сейчас он решает не менее трудную задачу: старается приблизить друг к другу Россию и Польшу…
— Вам не горько от того, что сейчас между нашими странами существует, мягко говоря, недопонимание?
— Нет, это не недопонимание. Это — война. Но война там, «наверху». Недавно я был в России и часто спрашивал знакомых и незнакомых людей, жителей Москвы и Петербурга, об отношении к полякам. И у всех оно было вполне нормальным. Но это же так естественно: мы — славяне, близкие народы, соседи. Конечно, было много исторических моментов, дескать, вы нам сделали то, а вы нам это… Но пусть с этим разбираются историки. Я всегда говорю, что лучше сосед рядом с тобой, чем брат за океаном. Однако потом это славянство, к сожалению, стало распадаться на куски: Балканы — сами по себе, Польша смотрит на Западную Европу, да и Россия стала другой…
— А ведь в недалеком прошлом все было совершенно по-другому.
— Да, так и было, потому что у нас общие корни, похожий язык, и на самом деле мы были вместе, а сейчас происходит постепенное отдаление друг от друга. Но ведь и Европа теперь не совсем хорошо смотрит на Польшу, а власти Польши сегодня просто влюбились в Штаты. И все равно, я думаю, что 75 процентов поляков и сегодня хорошо относятся к России.
Океаны бороздят десятки грузовых, пассажирских и научных судов с гордыми, но смешными названиями
— Но ведь и памятники сносят!..
— Знаете, на той волне, которой играют «наверху», есть такой подход: да, СССР освободил Польшу, но русским пришлось это сделать для того, чтобы победить гитлеровцев. То есть Польшу освободили, но сделали ее колонией Москвы…
— А сейчас Польша, извините, колония Штатов…
— Да, Польша сегодня - это американская полуколония.
— Помню, на одной из моих предыдущих работ трудилась девушка, красавица полька. И я как-то спросил у нее — ты смотрела фильм «Четыре танкиста и собака»? Оказалось, что она и не слышала про него. Я был просто в шоке, потому что вырос на нем, помню и фразы оттуда, и всех актеров.
— Ну что ж, она молодая, вот и не видела это кино. А ведь еще совсем недавно нас очень сильно связывал не только этот фильм, а вся культура и, конечно, кинематограф. Многие польские деятели искусства, например, Барбара Брыльска, Пола Ракса, Станислав Микульский, Даниэль Ольбрыхский, Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси были известны в СССР, а советских и российских знали в Польше. Но культура и сегодня хоть как-то связывает наши страны. Правда, теперь у нас «наверху» сделали так, что ваша культура в Польше занимает совсем немного места.
— Яцек, ну вас-то в России знают хорошо!
— Меня часто показывали по вашему телевидению, было много публикаций в газетах и журналах. Так что я, пользуясь фактом того, что некоторые люди помнят мою фамилию, хочу снова сблизить два наших народа. Когда я говорю — народы, то говорю о людях, а не о власти. Народ и власть — это не одно и то же, поэтому я на простом человеческом уровне, на улице, то есть там, где есть возможности, стараюсь приблизить друг к другу два наших флага.
— Вы встречались не только с «простыми» людьми, но и, например, с Войцехом Ярузельским…
— С 1970-го года я живу в Италии, и были такие времена, когда меня много лет не пускали в Польшу: мол, эмигрант, оставил Родину и т. п. Но когда Ярузельский в 1989 году на короткое время стал президентом, то пригласил меня к себе на кофе. Я думаю, что это было некое извинение за то, что меня долгое время не пускали на Родину. И с того момента, как я побывал у него в гостях, то, не побоюсь этого слова, мы подружились. То есть между нами установились теплые, дружеские отношения.
Он говорил, когда вы снова будете в Польше, то обязательно позвоните мне. Я несколько раз в год приезжал в Варшаву, и иногда просто не было времени позвонить, но потом, когда мы встречались, он говорил: «Яцек, вы четыре месяца были в Варшаве, я видел вас по телевизору, но так и не позвонили и не пришли». Ярузельский с женой тоже приходил ко мне в гости в нашу квартиру в Варшаве, я приезжал к нему в офис, правда, уже после его президентства, и он интересовался — как там ваша мама, как поживает ваш брат… Знаете, мне было очень приятно, что у нас возник такой контакт.
— Маршал Язов говорил, что Ярузельский был очень порядочным человеком и, когда ввел в Польше военное положение, фактически спас страну.
— Ярузельский никого не принимал у себя дома, это просто был не его стиль. Мы с женой были редкими и чуть ли не единственными гостями в его доме. Кстати, у него был маленький и скромный дом, в котором он тихо и спокойно жил. Помню, когда я с женой в очередной раз был в Варшаве, то позвонил ему, а он и говорит: «Яцек, завтра приглашаю вас на ужин». Я тогда удивился — на ужин, но он же никого к себе не приглашает…
И вот мы с женой вечером приехали к нему. Помню, я сказал ему, господин генерал, как у вас холодно! Ярузельский ответил, что их две недели не было дома и что он не настолько богатый человек, чтобы зимой все это время оставлять включенным отопление. Знаете, у меня в сердце это так и осталось, вот эта его честность, «я не богатый». Этот человек никогда не брал для себя ни копейки из государственного кармана! А ведь сегодня каждый только и смотрит, что он «с этого будет иметь», и, к сожалению, это считается нормальным подходом, мол, надо устраиваться!..
«Яцек, я умираю»
— В ту эпоху не только у вас в стране оболгали многих людей, да и сейчас усердно продолжают делать это…
— А ведь я был последним человеком, который разговаривал с Войцехом Ярузельским. Я был у него в больнице, и мы разговаривали, наверное, часа два. Он был очень слабым и говорил тихо-тихо. «Яцек, я умираю», — почти шептал Ярузельский. Я говорю, ну что вы, господин генерал, вы же военный, нельзя так сдаваться!.. «Нет, нет, я умираю. Всё, сегодня ночью я умру», — тихо отвечал он.
- Просто сердце разрывается!
— Помню, тогда я сказал ему, господин генерал, раз уж вы говорите об этом, то, наверное, смотрите «вверх». А Ярузельский, оказывается, думал о том, что потом скажут люди, народ? Дескать, он, настоящий атеист, — и в последний момент вдруг захотел исповедоваться и поверил в Бога!.. Я ему сказал, что в окопах, когда смерть смотрит тебе в глаза, атеистов нет. Я много раз работал с военными из разных спецподразделений, и они рассказывали, когда в тебя стреляют, и ты находишься в шаге от смерти, то смотришь, кто может помочь, ну и с этой поддержкой становится как-то легче…
Короче говоря, на следующий день я улетел в Южную Америку, возвращаюсь через две недели, а в прессе идет информация о том, что две недели назад генерал Ярузельский умер, но перед кончиной попросил пригласить к себе священника…
— Западная пропаганда сделала из Ярузельского монстра. Помню, известный сербский дипломат Борислав Милошевич в интервью сказал мне, что и в отношении его брата Слободана Милошевича тоже велась такая же пропаганда, а сейчас политика демонизации идет и в отношении Путина…
— Конечно. Если бы не западная пропаганда, то поляки еще со времен Ярузельского не были бы разделены, что называется, пятьдесят на пятьдесят. В Польше ненормальная, неприятная, больная атмосфера. Один сосед — за, другой — против. Более того, отец — с одной стороны, а сын говорит, папа, ну как ты можешь?! Но это же грешно! То есть даже в семье война — что уж говорить про страны и народы…
2. radostinalassa
3. wonder
4. kvg55
5. leonleonovpom2
6. planinitenabulgaria
7. varg1
8. sparotok
9. mt46
10. deathmetalverses
11. getmans1
12. hadjito
13. samvoin
14. tili
2. katan
3. wonder
4. leonleonovpom2
5. mt46
6. bojil
7. vidima
8. dobrota
9. ambroziia
10. milena6
2. radostinalassa
3. vesonai
4. lamb
5. hadjito
6. samvoin
7. manoelia
8. bateico
9. mimogarcia
10. iw69